В
VI-VII вв.
тюркоязычные племена Центральной Азии,
входившие в состав Тюркского каганата,
а также западнотюркские племена Нижнего
Поволжья, Подонья и Северного Кавказа,
создавшие Хазарское государство, уже
пользовались собственным
письмом.
Необходимость в письменности возникала,
очевидно, из нужд административной и
дипломатической практики и фиксации
государственных актов, определенную
роль могли играть и религиозные мотивы.
Иноземные
источники сообщают о деревянных дощечках,
на которые у тюрков наносились рези
(знаки) при исчислении “количества
требуемых людей, лошадей, податей и
скота”. Вместе с тем, тюркские послы
снабжались грамотами. Так, прибывший в
568 г. в Константинополь ко двору Юстина
тюркский посол, согдиец Маниах, привез
послание от кагана, написанное, как
рассказывает византийский историк
Менандр, “скифскими письменами”.
О
том, что зто были за “письмена”, можно
судить по древнейшему сохранившемуся
памятнику Тюркского каганата – Бугутской
надписи.
Стела
была водружена на кургане одного из
первых тюркских каганов, Таспара (572-
581), примерно через 15 лет после посольства
Маниаха. Надпись сделана на согдийском
языке.
На одной из сторон стелы находится почти
полностью уничтоженный эрозией текст
на санскрите
письмом брахми.
Согдийский вариант, к сожалению,
сохранившийся неполностью, рассказывает
о событиях первых тридцати лет
существования Тюркского каганата,
особенно подробно описывая аспар-кагана.
Из обращения к читателям видно, что
согдийское письмо было понятно в каганате
достаточно широкому кругу образованных
людей из верхов тюркского общества.
Большое
число согдийцев жило при дворах тюркских
каганов: они были дипломатами и
чиновниками, придворными и наставниками
в грамоте, о чем прямо сообщают иноземные
источники; они строили оседлые поселения
и водили торговые караваны в Китай, Иран
и Византию с товарами, принадлежащими
тюркской знати. Их культурное влияние
на тюрков было очень значительно. Именно
через согдийцев главным образом тюрки
познакомились с достижениями древних
цивилизаций Средней и Передней Азии.
В
те же годы, когда была воздвигнута
Бугутская стела,
на
тюркский язык было впервые переведено
и зафиксировано письменно буддийское
сочинение (Нирвана-сутра)
с
целью пропаганды буддизма среди тюрков.
Оно не могло быть записано на бумаге
иным алфавитом, кроме хорошо известного
тюркам согдийского.
Есть
все основания полагать, что наряду с
использованием согдийского языка в
письменности, тюрки употребляли
согдийский алфавит и для фиксации
собственной речи. Позднее этот алфавит
получил название “уйгурского”;
уйгуры пользовались им особенно широко
в IX-XV вв. Но для письма на камне (так
называемого “монументального”)
курсивный согдийский алфавит применялся
редко.
Еще
большее значение для истории
тюрко-согдийских контактов в Семиречье
имеют наскальные
надписи
в
ущельях Терек-сай и Куран-сай, близ р.
Талас. Они относятся к X-XI вв., написаны
на согдийском языке и содержат длинные
перечни тюркской знати, посетившей
ущелья. Надписи свидетельствуют, что
тюркская знать, даже в эпоху начавшейся
ее исламизации в государстве Караханидов,
продолжала сохранять согдийскую
образованность и древнетюркские
“языческие” имена.
Таким
образом, в раннем средневековье в
древнетюркских государствах бытовало
два вида письменности – руническая
и уйгурская.
Сохранялась и согдийская
письменность. Письмом пользовалась
прежде всем верхушка тюркского общества.
Однако же, существование надписей,
начертанных небрежно и без достаточного
знания орфографии (например, в надписях
на бронзовом зеркале из кимакского
женского погребения в Прииртышье и на
пряслице с Талгарского бородища), могут
свидетельствовать о довольно широком
распространении рунического письма в
разных социальных слоях древнетюркского
народа.
Древнеуйгурская
письменность
развивалась, начиная, очевидно, с VIII в.,
в городах Восточного Туркестана. Сами
авторы называли язык, на котором они
писали “тюркским”.
И действительно, языковые особенности
уйгурских текстов обнаруживают большое
сходство с особенностями руники и лишь
незначительно отличаются от них
некоторыми деталями грамматической
структуры. Будучи широко использованным
в религиозных сочинениях (главным
образом переводных), в юридической
документации, отражающей новые формы
быта тюркского населения Восточного
Туркестана, этот язык получил дальнейшее
развитие и представлен богатством
лексики, грамматических и стилистических
форм. На территории Средней Азии и
Казахстана
древнеуйгурская письменность имела
меньшее распространение, чем в Восточном
Туркестане. Во всяком случае, ее ранние
памятники здесь не сохранились, не
известно об ее употреблении и на этой
территории по упоминаниям в документах,
происходящих из Терфанского оазиса.
Так, в одном из них рассказывается о
манихейских общинах в Таразе, где
писались и переводились на тюркский
язык сочинения духовного содержания.
Скриптории манихейских монастырей в
Таразе существовали в VIII-IX вв. Сохранились
два ярлыка уйгурских (или карлукских)
князей на древнеуйгурском языке,
относящихся к Х в., и содержащих сведения
о событиях в долине р. Или; там упомянуто
тюркское племя басмылов и пленники-согдийцы.
Важно заметить, что в ярлыке, написанном
от имени “правителя государства
Бильге-бека”, упоминается полученное
им послание на согдийском, которое он
“соизволил понять”. Это свидетельствует
о стойкости использования согдийского
письма в тюркской среде.
Комментариев нет:
Отправить комментарий